МУЧИТЕЛЬНЫЙ ВЫБОР "Ужасно это развращение, поддерживаемое всем блеском внешности: царь, сенат, синод, солдатство, дума, церковь" (Л.Толстой)
"На кафедру взобрался псаломщик с краткой запиской от отца протоиерея: по распоряжению преосвященнейшего владыки анафемствовать болярина Льва Толстого". (А. Куприн, "Анафема")
Семь лет назад на петрозаводском семинаре журналистов, пишущих о музыке, разговор зашел о событиях столетней давности. Это было неизбежно. Семинар вел Владимир Толстой – правнук Льва Толстого. Очень скоро от разговора о музыке в доме Толстых мы перешли к разговору об отлучении великого писателя от Церкви.
«Тебя давно ждет виселица»«По моему внутреннему ощущению и по документам, — сказал тогда Владимир Толстой, — отлучение Льва Толстого от церкви стало последней каплей и дало сигнал к расколу российского общества по всей его вертикали — сверху донизу. Раскололись и царствующая семья, и аристократы, и разночинцы, и крестьяне…».
В каком-то смысле, по мнению Владимира Толстого, в России тогда наступила точка невозврата, когда наиболее просвещенная часть общества в ужасе отшатнулась от Церкви, а заодно и от государства, с которым Церковь была теснейшим образом связана. В итоге это спровоцировало революцию. Три революции.
То есть категоричность Синода, отлучившего Толстого, привела к тому, что люди вынуждены были сделать выбор, к которому они, возможно, еще не были морально готовы.
Выбирая между Львом Толстым и митрополитом Антонием Вадковским (инициатором определения Священного Синода от 20–22 февраля 1901 г., № 557), многие предпочли Толстого.
Выбор этот был мучительным, но бурные события конца февраля 1901 года подталкивали людей. После чего началась травля, которой подвергся на Родине всемирно известный писатель.
В адрес Толстого посыпались письма. Его проклинали за кощунство и вероотступничество.
«Покайся, грешник, — призывали авторы (чаще – анонимные). – Еретиков нужно убивать, — писали они и недвусмысленно намекали: — Смерть на носу».
Иногда же вообще обходилось без намеков.
«Тебя давно ждет виселица», — кликушествовали неудавшиеся читатели Льва Толстого, в этом мало чем отличаясь от высокопоставленных церковных иерархов.
В одной из посылок, присланных графу Толстому, оказалась веревка. К веревке прилагалась записка, написанная от имени «русской матери». В ней говорилось: «Не утруждая правительство, можете сделать сами, нетрудно. Этим доставите благо нашей родине и нашей молодежи».
Похоже, благородный предлог борьбы за нравственность молодежи и за родные осины – всегда был достаточным основанием для преследования инакомыслящих.
Странно, что агентом Госдепа Толстого никто не додумался назвать. Как правило, ограничивались словом «сатанист».
«Несколько нестриженных людей, очень самоуверенных, заблудших и малообразованных»На рубеже веков очередной взрыв возмущения священников вызвал роман Толстого «Воскресенье». Вероятно, появление «Воскресенья» подтолкнуло митрополита Антония ускорить процесс формальной отповеди, и он все же добился отлучения.
Свои упреки РПЦ Лев Толстой провозглашал сотни раз. У него к Церкви были претензии и по форме, (касающиеся обрядов), и по содержанию.
В статье «Исследование догматического богословия» Толстой написал: «Православная церковь! Я теперь с этим словом не могу уже соединить никакого другого понятия, как несколько нестриженных людей, очень самоуверенных, заблудших и малообразованных, в шелку и бархате, с панагиями бриллиантовыми, называемых архиереями и митрополитами, и тысячи других нестриженных людей, находящихся в самой дикой, рабской покорности у этих десятков, занятых тем, чтобы под видом совершения каких-то таинств обманывать и обирать народ».
Позднее, уже после отлучения, Толстой продолжит гнуть свою линию и конкретизирует свои претензии. Одна из главных – отход от первоначального христианства и превращение Церкви в государственный механизм, в институт подавления.
В статье «В чем моя вера?» Толстой предельно жестко изложил свой взгляд на то, что творилось в России: «Больнее всего мне, непереносимее, это не эти мерзкие, бесчеловечные дела, а то развращение народа, которое, как пожар в сухой соломе, распространяется в народе вследствие того, что все эти мерзкие преступления правительства, превышающие в сотни раз всё то, что делалось и делается и простыми ворами, грабителями и всеми революционерами вместе, совершаются под видом закона, чего-то нужного, хорошего, необходимого. Ужасно это развращение, поддерживаемое всем блеском внешности: царь, сенат, синод, солдатство, дума, церковь. И развращение это ужасно».
Толстой упорно настаивал на том, что христианство было извращено.
«И христианство было извращено так же, как и все другие религии, — писал он, — с той только разницей, что именно потому, что христианство с особенной ясностью провозгласило свое основное положение равенства всех людей, как сынов Бога, нужно было особенно сильно извратить все учение, чтобы скрыть его основное положение».
«Насилием за оскорбление»Об истории отлучения Льва Толстого от Церкви написано столько, что неудобно добавлять что-то еще. Желающие могут легко найти сотни публикаций. Возможно, вообще не стоило еще раз возвращаться к этой теме – если бы не очередной исторический поворот [ 2 ].
В наше время, когда таких великанов как Лев Толстой в русской культуре нет и не предвидится, борьбу за умы ведут люди совсем другого уровня.
Вместо Иоанна Кронштадского — Всеволод Чаплин, вместо Феофана Затворника – Андрей Кураев, а вместо Льва Толстого — активистки Pussy Riot. И получается то, что мы можем видеть ежедневно с телевизионных экранов – малохудожественное шоу [ 3 ].
Масштаб другой, однако, надо помнить, что нечто похожее уже случалось в истории России сто лет назад. И до добра не довело.
Обычно, когда хотят предъявить позицию сочувствующих Толстому, приводят слова юрисконсульта Н. А. Лебедева. Он, консультировавший не кого-нибудь, а кабинет Его Величества, писал сразу же после отлучения Толстого:
«Прочитал сейчас указ Синода о Толстом. Что за глупость. Что за удовлетворение личного мщения. Ведь ясно, что это дело рук Победоносцева и что это он мстит Толстому... Теперь что же. Может быть, десятки тысяч читали запрещенные произведения Толстого в России, а теперь будут читать сотни тысяч… Что меня огорчает, так это отсутствие в епископах духа любви и применения истин христианства… Они наряжаются в богатые одежды, упиваются и объедаются, наживают капиталы, будучи монахами, забывают о бедных и нуждающихся... Удалились от народа, построили дворцы, забыли келии, в которых жили Антонии и Феодосии… служат соблазном своим распутством... «Дом мой домом молитвы наречется», они же сделали его вертепом разбойников… Все это горько и прискорбно...»
Огорчение из-за отсутствия «в епископах духа любви и применения истин христианства» накладывается на то, что те «построили дворцы, забыли келии и служат соблазном своим распутством».
Получается взрывоопасная смесь. Церковь, призванная объединять, в определенное время стала источником раздора. Она не смягчала углы, а заостряла их. С каждым годом таких углов становилось все больше.
Соединить воедино смирение и озлобление светские и духовные власти пытались долго и безуспешно. Котел нагревался до тех пор, пока не рванул. Пострадали все, включая Церковь, не говоря уже о царях и прочих начальниках.
Вот где бы пригодилась толстовская идея ненасилия.
Но было поздно.
Подробнее:
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку] 
Форум
