alvleal пишет:Пожалуйста, предоставьте факты заимствования учения о Святой Троицы в 4-ом веке из язычества?
Знай же, друг мой, что Троица зародилась спустя более чем
триста лет после провозглашения древнего Евангелия; она была зачата невежеством, выращена и поддержана жестокостью». — Уильям Пенн.
Один историк однажды точно заметил:
Христианство, отождествляя истину с верой, должно учить и, собственно говоря, учит, что любое искажение истины безнравственно. Верующий христианин не должен бояться фактов; христианский историк, который ограничивает процесс исследования какими бы то ни было рамками, тем самым признает ограниченность своей веры.
Церковь была готова встать на сторону великих политических вождей, если они соглашались распространять христианство и церковное влияние. Миланским Эдиктом 313 года император Константин добился многовекового почитания со стороны христианской Церкви, гарантировав терпимость по отношению к христианам и другим культам. Несколькими годами позже он выбрал иной курс, приведший к обострению диспутов вокруг учения между соперничающими фракциями. В результате был предпринят первый значительный шаг в направлении формального закрепления тринитарного верования в христианстве.
Многие христиане будут удивлены выводами, к которым пришел католический ученный У. Э. Эддис. Комментируя суматоху в религиозном мире, вызванную попыткой ввести идею о том, что Бог — это более чем одна личность, он сказал:
Огромное количество христиан, если бы их не тревожили, были бы удовлетворены старой верой в одного Бога, Отца, и не приняли бы «диспенсацию», как ее тогда называли, расширявшую единое Божество Отца до Божества Отца и Сына… «Все простые люди, — писал Тертуллиан, — что не значит, что они невежды и необразованные… страшатся „диспенсации”… Они видят в ней проповедь двух или трех богов».
Тринитаристы, которые думают, что концепция триипостасного Бога была широко принятой и не заслуживала упоминания во времена написания Нового Завета, должны обратить внимание на высказывания другого автора, Гарольда Брауна:
Простой и неопровержимый исторический факт состоит в том, что некоторые основополагающие учения, которые сегодня воспринимаются как основные доктрины христианской веры — такие, как учение о Троице и о природе Христа, — не были полностью сформированы и приняты вплоть
до четвертого и пятого столетий. Если они существенно важны сегодня — что подразумевается всеми ортодоксальными символами веры и исповеданиями — то по причине своей истинности. Если они истинны, то должны были оставаться истинными во все времена; они не могут стать истинными лишь в четвертом и пятом веках. Но если они одновременно и истинны, и важны, как могло так случиться, что Церкви потребовалось несколько веков для того, чтобы сформулировать их?3
В другом месте он говорит: «Ересь появляется в исторических анналах раньше, и она лучше документирована, чем то, что Церковь назвала ортодоксией». Это удивительное признание того, что религиозный мир подменил подлинное учение новой, иной ортодоксией, не осталось незамеченным другими наблюдателями христианской истории. Еврейский автор Пинхас Лапид в диалоге с протестантским ученым Юргеном Молтманном, посвященном тринитарному учению, замечает:
Всякий, кто изучает историю развития догмы, знает, что представление о Боге в первой Церкви было унитарным, и лишь во втором веке, вступив в конфликт с учением о подчиненности Сына Отцу, оно стало бинарным. Для таких Отцов Церкви, как Иустин Мученик, Ириней и Тертуллиан, Иисус подчинен Отцу во всем, а Ориген боялся обращать свою молитву ко Христу, ибо, как он пишет, правильная молитва должна возноситься только Отцу.
Общая картина исторического развития напоминает арифметическую прогрессию:
«В первом веке Бог по-прежнему монотеистичен в подлинном еврейском смысле. Во втором веке Бог становится двумя-в-одном; начиная с третьего века единый Бог постепенно становится трехсложным». Лапид упоминает «кровавые внутрихристианские войны четвертого и пятого столетия, когда тысячи и тысячи христиан были уничтожены другими христианами ради Троицы».
Любой циник может задаться вопросом, насколько точно отражала жизнь Константина образ кроткого плотника из Назарета. Несмотря на водное крещение, которое он принял перед смертью, высказывались предположения, что более глубокий интерес Константина, кроме обычных предрассудков воинов той эпохи, заключался в политическом расчете. Его желание объединить разделившуюся империю можно было реализовать лишь с помощью
политической хитрости. Изобретательности Константина позавидовали бы современные политики, которым приходится заискивать перед огромными массами политически активных, соперничающих между собой религиозных групп. В некоторых случаях это делается при помощи заявлений о том, что какой-либо политик «рожден свыше», в разгар предвыборной кампании.
Насилие, с помощью которого отстаивалось учение о Троице, бросает тень на истинность этого учения. Есть что-то неправильное в учении, которое привело к таким трагическим, кровавым эпизодам в истории Церкви. Догмат, который не могут объяснить даже его защитники, который трудно осознать разумом, является продуктом греческого мышления. Он не гармонирует с древнееврейской теологией, в которой были воспитаны Иисус и апостолы. Бог Моисея, Исаии, Иисуса и апостолов является одной личностью, Отцом. Один никак не равняется двум или трем. Единицу можно лишь раздробить, разделить ее на меньшие сегменты, и тогда она уже не будет единицей. Растяните ее, и, несмотря на удивительные интеллектуальные упражнения тринитаристов, она не станет двойкой или тройкой, она останется единицей. (Это отнюдь не означает, что Бог не может назначать посланников, чтобы расширять Свое влияние и упражнять Свою власть. Но это не онтологические взаимоотношения, а основанные на доверии). Бога нельзя раздробить или разделить. Когда христианство сделало первый формальный шаг к искусственному разделению Бога на двоих (Отца и Сына), оно разделило себя, но не Бога. В таком состоянии христианский мир остается по сегодняшний день — не единый, о чем молился Христос, но разделенный на конфликтующие деноминации. Этот факт должен заставить нас задаться вопросом: если Христос молился о единстве Церкви (Иоан. 17:20, 21), неужели эта молитва не исполнилась? Возможно ли, что современное религиозное сообщество является христианским не по сути, а лишь на словах? Возможно ли, что центральный символ веры христианства является отклонением от Библии, несмотря на то, что он во всеуслышание объявляет Библию своим эталоном?
Если мы оставим иллюзии и абстракции греческих философов и теологов, если мы в своих поисках истинного Бога и подлинного Иисуса не станем полагаться на домыслы и предположения, а будем опираться лишь на прямые заявления Библии, мы увидим, что
Иисус — Мессия, Сын Божий. В этом заключается центральный «догмат» Нового Завета. В этом суть символа веры первых христиан, и нет нужды изменять это восприятие Спасителя, представляя его предвечным сверхангелом или же вечным вочеловечившимся Богом.Извините за многословность. Но иначе
alvleal "не видит" мои посты. Вдруг в этот раз повезет и он заметит историческую ИСТИНУ...