Вот кем и как формируются страшилки-мифы о Свидетелях Иеговы. Прочитайте выдержку из статьи
Александра Нежного, опубликованной в газете
Московский комсомолец. УРОК СЕКТОВЕДЕНИЯВождь наших либеральных демократов и его партийная подруга Нина Викторовна Кривельская сообщают, к примеру, что на Камчатке Свидетельницы Иеговы промышляют первой древнейшей профессией, вырученные же деньги сдают в иеговистский общак. Попутно и, надо полагать, с умыслом они награждают соблазненных ими мореходов дурными болезнями.
КРЕСТОВЫЙ ПОХОДКандидат философии, руководитель религиоведческой группы Института развития личности Российской академии образования Ирина Александровна Галицкая в религиозном учении тех же Свидетелей прозревает некую шигалевщину, поначалу ввергающую общество в исступление, а затем добивающую его парой-тройкой показательных терактов. Добрая женщина, она, кроме того, озабочена тем обстоятельством, что эта скверная вера корнями своими уходит не в какую-нибудь милую сердцу рязанскую землю, а в совершенно иностранную почву штата Пенсильвания, и что находящиеся в США сектантские главари запросто могут использовать облапошенных российских граждан и гражданок для подрыва нашей национальной безопасности. "Их надо запретить", - от всего сердца сказала она. Это не все. Сообщить ли вам о мнении большого человека, начальника управления внутренней политики Администрации Президента России Андрея Викторовича Логинова? Не утаю: ужасное у него мнение о сектантах. Коротко говоря - изверги, насильники и извращенцы. Я г-на Логинова понял в том смысле, что этим врагам рода человеческого ничего не стоит коллективно обесчестить порядочную девушку или женщину-мать и даже - страшно молвить! - заставить служить своим низменным страстям невинное дитя. А едва кто-нибудь из адептов попытается вырваться из мрачного религиозного подполья на свежий воздух православия или, на худой конец, иудаизма - тут ему и крышка. Пуля в лоб или удавка на шею - щадя нас, г-н Логинов подробностей не сообщает, но уверен на сто процентов: убивают. Сообщить ли о принципиальной линии ленинской Коммунистической партии Российской Федерации, всегда боровшейся с опиумом народа? Ее аналитический центр крепко ударил по сектам - но вовсе не из-за того, что они, так сказать, сидят на игле и стремятся приобщить к ней прежде вполне благоразумных граждан. Нет. Аналитический центр глядит по-большевистски широко и указывает, что дело не в опиуме как таковом, а в том, что он у сектантов другого сорта - не тот, который вот уже тысячу лет с пользой для здоровья потребляют настоящие русские люди. Отсюда, само собой (цитирую): "подрыв духовных основ русского народа". Право, есть отчего преисполниться великой тревогой. Бедное мое Отечество, зачем поддаешься злым чарам?! Земля родная, отчего не горишь под вкрадчивыми шагами сторонников американской веры? Ропот чудится мне в ответ и одно имя, повторяемое как заклинание: "Приведите Дворкина, ступайте за Дворкиным!" Житие Александра Леонидовича Дворкина, этого щита благочестия, молота иеговистов и прочей нечисти, распространенное Центром Иринея Лионского, в котором он главный начальник, повествует о судьбе непростой и славной. Юношей он отряхнул со своих ног прах погрязшего в тоталитаризме Отечества и политическим (!) эмигрантом отбыл за океан. Сочетавшись законным браком с гражданкой США, он и сам стал полноценным американцем. О его бракосочетании житие из какой-то, наверное, ложной стыдливости умалчивает, хотя ничего дурного в том нет: и святые имели жен. Семь лет назад вернувшись под отчий кров, Дворкин, однако, благоразумно сохранил верность звездно-полосатому флагу и американский паспорт. Он совершенно прав: разве можно принимать гражданство страны, власть в которой того и гляди перейдет в руки либо иеговистам, либо кришнаитам, либо даже самому Антихристу, ловко воплотившемуся в студента, изучающего Принцип доктора Муна. Едва ли не первым в нашем Отечестве Дворкин бросил сектантам страшное обвинение в изнасилованиях. Он первым обличил их инфернальную тягу к убийствам. И, наконец, он первым сумел проникнуть в тайное тайных всех этих свидетелей, кришнаитов, мунистов, мормонов - в их леденящий кровь замысел государственного переворота для захвата власти в России. Между тем во всем, что Дворкин и его единомышленники твердят на всех перекрестках, нет ни единого слова правды. Он лжет, напяливая на себя терновый венец политического эмигранта. Он не патер Печерин, не Герцен и не Галич - сказавшись евреем, он убыл из СССР в Израиль. Мне, право же, абсолютно все равно, какая кровь течет в его жилах, татарин он, перс или эскимос. Еврей так еврей. Израиль так Израиль. Врать не надо. Он лжет, объявляя наш Закон "О свободе совести" 1990 г. копией американского, - хотя бы потому, что в США подобного закона попросту нет.
Он лжет, сообщая потрясенному обществу о двухстах пятидесяти тысячах разрушенных сектантами семей. Я позвонил сотруднику Прокуратуры РФ, будто бы располагающему подобными сведениями. Тот отослал меня к профессору Николаю Антоновичу Трофимчуку, заведующему кафедрой религиоведения Академии государственной службы. Профессор ответил, что такой статистики не существует, а Дворкин "выдумывает".
Он лжет, обвиняя Свидетелей Иеговы, Общество Сознания Кришны, Церковь объединения, Церковь сайентологии и другие религиозные объединения в преступлениях против личности и государственной безопасности. Ни единого факта, ни одного уголовного дела - лишь убогий и подлый вымысел. Собачья голова с оскаленной пастьюВ начале перестройки при первых проблесках свободы совести я оказался однажды в знакомом, наверное, всем верующим СССР двухэтажном желтом особняке на Смоленском бульваре, в Москве — в Совете по делам религий. Его председатель, К.М. Харчев, принимал ходоков. Со всех концов страны съехались сюда люди, собрались в просторном зале и поочередно высказывали председателю свои обиды на свирепую власть. Не регистрируют, не возвращают храмы, врут, грозят, издеваются — от Москвы до самых до окраин всё было одно и то же.
Но вот в первых рядах поднялся некто в сером пальто, с лицом худым и тоже серым и тихим голосом попросил о справедливости для сына, которого арестовали, судили и посадили за отказ служить в армии по религиозным убеждениям.
“Иеговист, иеговист”, — зашептали вокруг, и я с изумлением ощутил вдруг словно бы породнившее всех чувство вражды к этому одинокому человеку.
“Их сыновья, — воскликнул Константин Михайлович Харчев, указывая в зал и одним этим продуманным жестом лишая надежды несчастного отца, — выполняют свой интернациональный долг в Афганистане! Они, выходит, должны погибать там за вашего сына?!”
Серое лицо иеговиста покрылось легким румянцем.
Милые мои православные братья и сестры одобрительно зашумели.
Я сидел, как пришибленный. Ну, ладно, Харчев, мой собеседник и добрый приятель... Много сделавший для утверждения свободы совести в нашем Отечестве, он не мог до конца расстаться с крепко сидевшим в нем секретарем крайкома партии по идеологии и в иные минуты изъяснялся на его языке. Но христиане! Глубокий знаток Священного писания, проникновенный и мощный проповедник, житель Барнаула и прихожанин Русской православной церкви заграницей Игнатий Тихонович Лапкин в одном из своих просветительских листков пишет: “Истинный христианин — это пацифист до смерти...” И далее: “Христос навеки убрал меч из рук своих последователей”.
В самом деле, ежели не приспосабливать Евангелие под государственно-политические нужды, то обращенное к богатому юноше слово Спасителя: “Не убий”, может иметь всего один, определенный и бесспорный смысл. Хочешь “войти в жизнь вечную” (Мф., 19:17) — не убивай никого. Лукавый человеческий ум (а по убеждению брата моего Игнатия — сатана, который “ни в одной обязанности гражданина не делает такого лютого насилия, как в обязанности воинской”) здорово потрудился, чтобы соединить несоединимое и побудить священников именем Христовым посылать людей убивать друг друга. Святитель Николай (Касаткин) в 1905 г. благословил свою японскую паству молиться о победе японского оружия. Великое нравственное мучение несомненно терзало его сердце. Или вместе со своими духовными чадами просить у Господа гибели тысяч и тысяч русских людей — или втайне творить иную молитву: о победе оружия русского и, стало быть, лгать Богу и тем, кого он привел в православие.
Изощренный мастер софизмов — дьявол расставляет ловушки для всякого, кто отклоняется от прямого пути.
В христианском смысле не те православные правы, которые безропотно отдали своих сыновей в афганскую бойню и скорбно гордились совершенным ими жертвоприношением, а прав тот бесстрашный свидетель Иеговы, который научил своего сына сказать “Нет”.
Правота мучеников остается за свидетелями Иеговы, в нацисткой Германии отказывавшимся не только служить в вермахте, но даже вскидывать руку и произносить “Хайль Гитлер!”, дабы не воздавать человеку почести, подобающие одному только Богу.
И правота непоколебимых исповедников — тоже с ними, не желавшими принимать коммунизм в качестве светлого будущего всего человечества.
Чтo’ они за это перенесли и в гитлеровской Германии, и в СССР — един лишь Бог может счесть их страдания.
Но мы-то во всяком случае знаем (но не помним! не хотим помнить! нам дворкины всю память отшибли!), что в марте пятьдесят первого Совет Министров СССР под председательством ещё живого и дымящего своей трубкой родного отца постановил “выселить активных участников антисоветской секты иеговистов и членов их семей”, и девять тысяч триста восемьдесят девять мужчин и женщин, стариков и детей в одну апрельскую ночь были выброшены из своих домов и отправлены за Урал.
Что в советских застенках свидетелей — как христиан под пятой у какого-нибудь Диоклетиана — подвергали изощреннейшим истязаниям. (В славном городе Львове, например, следователи любили пытать свидетелей Иеговы так называемой “смирительной рубашкой”, представлявшей собой балахон из прорезиновой ткани, который надевали на человека и накачивали воздухом. От удушья жертва теряла сознание. Г-н Дворкин! Возьмите на карандаш. Богатый опыт оставили вам ваши предшественники. Когда в недалеком будущем Святую Русь покроет “сеть” созданных по вашей идее “загородных реабилитационных центров” — желательно, как вы указываете, при сельских приходах или небольших монастырях, в тиши и глуши, где кричи, не кричи — все равно никто не отзовется, и когда “группы быстрого реагирования” будут изымать отступников-сектантов прямо из их домов — я полагаю, на полном законном основании, по ордеру с вашей, Александр Леонидович, подписью и печатью с изображением, скажем, метлы и собачьей головы с оскаленной пастью, — о, как тогда полезны окажутся вам эти превосходнейшие балахончики!
Где-нибудь в монастырском подвале вы, г-н Дворкин, весь, само собой, в черном, со взором горящим и свечой зажженной — и он, проклятый, иеговист, кришнаит или саентолог, черт их разберет, доставленный сюда для окончательного депрограммирования. Он синеет и хрипит, а вы ему сухим от поста и страдания голосом: “Отрекаешься ли?” Час вожделенный, ожидаемый, призываемый — скоро ли ты придешь на измученную сектантами русскую землю?!)
Что уличенного в принадлежности к Свидетелям человека лишали работы. “Увольняется за участие в реакционной религиозной секте “Свидетелей Иоговы” (Так выведено недрогнувшим пером кадровички — А.Н.) — запись в трудовой книжке, сделанная уже не в лютейшие сталинские времена, а в эпоху развитого социализма: в 1974 г.
Что советские газеты называли Свидетелей Иеговы не иначе как: “антинародная шпионская секта”, “тайная агентура мирового империализма”, “проводники буржуазной идеологии”, “изуверская секта”, “шайка мракобесов” и т.д.
Для чего я напоминаю об этом? Для чего перелистываю страницы, на которых засохли слёзы и запеклась кровь? Уж не для того ли, чтобы пробудить совесть в Дворкине и ему подобных?
Что ж, и эта надежда, не скрою, согревает мне душу. Ведь как бы ни погряз человек в гордыне и злобе, как бы ни обуревали его темные страсти и как бы глубоко ни укоренилась в нем порочная склонность к безудержной лжи — по своему безграничному милосердию Отец наш небесный и таковое несчастное чадо может наставить на путь истинный. Конечно, если будет на то Его святая воля.
Но все-таки: для чего ворошить прошлое?
А для того, что оно не затворилось в архивах и не опочивает там, постанывая, покряхтывая и вздрагивая от страшных сновидений. Чуть перелицованное, поновленное, подкрашенное, оно благоденствует и процветает в нашей действительности, перенявшей от него некоторые, довольно-таки зловещие черты. Иначе не могло и быть. Если общество старательно воспитывают в духе ненависти к людям другой веры, то у нас нет права утверждать, что с прорезиновым балахоном покончено раз и навсегда.
Беда наша в том, что мы всех вокруг — а уж близких своих и подавно — хотели бы видеть похожими на себя. Но стричь всех под одну гребенку принято либо в армии, либо в лагере. Свободный человек и должен быть другим, а разнообразие и есть почва, питающая высокую культуру. То, что для правоверных католиков некогда знаменовалось ересью, стало протестантизмом, создавшим великую промышленность и выпестовавшим бесстрашную мысль и большую литературу. Пока стоит Россия “Житие” огнепального Аввакума будет потрясающим примером русского слова. Религиозный бунт Льва Николаевича Толстого побудил очень многих задуматься о смысле жизни и поставил на тропу, которая, в конечном счете, привела их к Богу.
Я хочу сказать, что присущие миру и человеку противоречия разрешаются либо в мощном творческом акте — и это благо, либо в революции, что хуже чумы. Христианское преодоление есть прежде всего дело творчества, свободы и любви, и к нему ни малейшего отношения не должны иметь ни Государственная Дума с ее политическим своекорыстием, ни казенные ведомства с их пришибеевским стремлением немедля поделить всех и вся на белых и черных, своих и чужих, ни тем более современная инквизиция, в какие бы благородные одежды она ни рядилась. Милейшая Ирина Александровна Галицкая вкупе со своим молодым сотрудником и соавтором г-ом Метликом (и со всеми другими стражами нашей православной невинности) с их призывом запретить Свидетелей Иеговы вступили на гибельный путь подавления свободы. Сегодня запретим — завтра арестуем; сегодня лишим регистрации — завтра сошлем, куда Макар телят не гонял; сегодня закроем дома молитвенных собраний — завтра откроем ворота лагерей. Третьего в нашем Отечестве не бывает.
“Свидетели” на скамье подсудимыхМежду тем, г-жа Галицкая приглашена прокуратурой Северного административного округа Москвы на заседание Головинского межмуниципального суда. Прокурор А. Викторов желает, чтобы в первопрестольной и духу не было Свидетелей Иеговы — ни юридического, ни фактического, и очень рассчитывает, что Ирина Александровна ему в том пособит. (Я ему настойчиво звонил, прокурору, умоляя о встрече, — так меня потрясла юридическая ничтожность и нравственная слепота его представления в суд. Но его секретарь мне неизменно отвечала, что комментариев не будет. И правда: какие уж тут комментарии! Горькая жизнь наша давным-давно всё сказала).
Прокурор надеется также на г-на Дворкина. По крайней мере, к нему был обращен соответствующий запрос, и на вызывающем почтительный трепет бланке (“Московский Патриархат. Священный Синод. Отдел катехизации и религиозного образования”) от сектофага -1 был получен соответствующий ответ: “... является социально-опасной псевдохристианской международной религиозной организацией”. Такой же по сути ответ прислал сектофаг — 2, священник храма Всех Скорбящих Радости, что на Б. Ордынке, и руководитель Центра реабилитации жертв нетрадиционных религий Олег Стеняев (он-то, должно быть, себя считает номером первым — но мне все-таки кажется, что г-н Дворкин успел нащипать поболее листиков с лаврового куста). А ведь это, господа мои, хоть и неслыханно в государстве с отделенной от него по закону Церковью, но зато так привычно!
Прокурор в лучших советских традициях пытается удушить Свидетелей Иеговы, а укрепляют его в благом намерении православный клирик и православный же инквизитор. Вчера следствием руководила КПСС, сегодня наставляет РПЦ. Вчера со словами: “Ты там как знаешь, но разберись” звонил секретарь райкома, сегодня согласно строчат свои ориентировки кандидат богословия и служитель культа. Вчера в хорошо организованном припадке негодования билась вся передовая общественность, сегодня гонят яростную волну бесчисленные конторы по спасению наших душ от сектантских сетей. Господи, Боже мой, да неужто мы так прогневили Тебя, что обречены бродить по кругу, сегодня наступая на оставленные вчера собственные кровавые следы?
А само-то дело, с какого бока на него ни глянь, — чудовищная натяжка. Попытки подвести Свидетелей под уголовную статью в столице проваливались трижды, но всякий раз или Генеральная прокуратура, или прокуратура Москвы настаивала на дальнейшем расследовании. Наконец, в итоге двух с лишним лет сосания пальца высосали: просить суд лишить регистрации и запретить.
Я, между тем, вовсе не чурбан какой-нибудь бесчувственный и вполне понимаю и даже сочувствую нашим людям, чада и домочадцы которых приняли крещение и стали свидетелями Иеговы. Наши люди так устроены, что им мило то, что уже было. Наезженная колея — самое дорогое наследство. А тут молодой человек, сын и, может быть, единственный, вдруг очевидно сходит с ума. Развлечения долой, семейные торжества псу, простите, под хвост, в красные дни календаря трезв и скучен, государство не обожает, а всего лишь терпит, Отечество защищать не собирается, всем книгам предпочитает Библию и, наученный наставниками, дерзает утверждать, что христиане предали Христа. Разве не ясно, что его зомбировали?! Кандидаты богословия и православные пастыри так нашим людям и говорят: “Зомбировали. Надо депрограммировать”.
Депрограммирование, которое, засуча рукава, внедряют в российскую и без того уродливую действительность г-н Дворкин со товарищи, — осужденное всем миром преступление против личности. Но не о том сейчас речь. Мама одного славного двадцатилетнего юноши, искавшего Бога, ставшего свидетелем Иеговы и в связи с этим довольно круто изменившего свою жизнь, с отчаянием мне говорила: “Они хотят разрушить наш народ. Это стопроцентное вредительство. У нас должно быть православие”.
Он стал другим — а она не желает с этим мириться.
Наши люди вообще не любят других. И, сомкнувшись в комитеты по спасению молодежи или защиты семьи и личности, требуют от власти, чтобы она железной метлой вымела всю сектантскую нечисть за пределы православной России.
Много же будет у государства работы.
Свидетели Иеговы, Церковь объединения, Церковь последнего завета с ее основателем, Виссарионом, к которому в сибирскую глушь, в Минусинск, бросая Москву и Питер, привычный быт и работу, под слезы родственников уезжают молодые и не очень молодые люди, Православная Церковь Божьей Матери “Державная”, Общество сознания Кришны — всем шаг вперед и из России вон!
Помилуй Бог, за что?!
Разве не всякая вера требует, чтобы человек вручил ей свое сердце?
Разве апостолы не оставили всё, чтобы последовать за Иисусом?
Разве сам Спаситель не сказал человеку, собравшемуся было за ним, но попросившему маленькую отсрочку для похорон своего отца: “предоставь мертвым погребать своих мертвецов; а ты иди, благовествуй Царствие Божие”? (Лк., 9;60)
Разве не открыл Он двенадцати призванным: “...Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня”? (Мф., 10; 35-37)
И разве не сказал Он множеству народа еще более странные и страшные с точки зрения наших людей слова: “если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником”? (Лк., 14; 26)
Ежели отцы и матери, тещи и тести, свекрови и свекры, составляющие, в основном, комитеты по спасению молодежи, горят желанием во что бы то ни стало идти войной на секты, то пусть для начала проведут через своих единомышленников в Государственной Думе закон о запрещении Евангелия в России.
А заодно и Корана, ибо там сказано: “О вы, которые уверовали! Поистине, среди ваших жен и ваших детей есть враги вам, берегитесь же их! ... Ваше имущество и дети — только искушение, и у Аллаха великая награда” (64; 14 — 15).
И Ветхого Завета, ибо вслед за пророком Михеем Христос повторил, что враги человеку — домашние его. И буддистских текстов, внушающих обдумывающему житье юноше стремление не к шестисотому “Мерседесу” и коттеджу в четыре этажа с парой бультерьеров в придачу, а к бодхе и нирване, просветлению и успокоению, что, согласитесь, нашим людям вряд ли придется по душе.
Уверовавший человек зачастую становится тем самым уродом, без которого, как сказано, не обходится семья. Близкие искренне хотят ему помочь — но, как правило, из их усилий не рождается ничего, кроме взаимной боли. Ибо они воспринимают его новое духовное состояние как болезнь или как следствие некоего пагубного воздействия, похитившего у дорогого человека способность трезво воспринимать действительность, — тогда как в громадном большинстве случаев это настойчивое стремление очнувшейся души обрести Бога.
А кровь?! — бросят мне в лицо разгневанные комитетчики, имея в виду существующий у Свидетелей Иеговы и основанный ими на ветхозаветном тексте запрет на использование донорской крови.
Наши люди, в том числе и с юридическим образованием, называют это подстрекательством к самоубийству.
Между тем, за два с половиной года в мегаполисе под названием Москва следствие установило два случая отказа от переливания крови по религиозным убеждениям.
В первом случае это была женщина восьмидесяти с лишним лет, помимо хронического лимфолейкоза страдавшая многими другими тяжкими недугами и скончавшаяся от сердечной недостаточности.
Во втором — молодой человек, Павел Семитко, попавший в больницу с острым лейкозом. Тут, конечно же, драма, тут непередаваемые страдания матери, теряющей сына и умоляющей его согласиться на переливания, тут врачи, предрекающие ему неизбежную смерть, если он не даст согласия на кровь, и даже приглашающие психиатра, дабы удостовериться в его вменяемости, тут братья по вере, укрепляющие его дух, и тут он сам, со своей юной жаждой жизни... “Страх смерти? — переспросил он меня. — Конечно, не хотелось. Было обидно. Но полагался на Бога”.
Он жив, у него очаровательная двадцатилетняя жена, свидетельница, с которой он познакомился на собрании. Она работает уборщицей в автобусном парке и учится в педуниверситете, на дефектологическом, заочно. Ему пришлось ещё раз лежать в больнице, он снова отказался от крови, и она с его решением была согласна.
Не приведи нам Господь испить из этой чаши.
“впрочем не как Я хочу, но как Ты” (Мф., 26; 39).
Слухи о сотнях (!) погибших из-за отказа от переливания крови (в том числе и детей) распространяют дворкины. Ничего не попишешь: у них такая работа. А нам следует пусть даже против естественного, казалось бы, чувства признать, что жизнь человека — это только его жизнь. И что только он — по закону, совести и своей вере — имеет право ею распоряжаться. Ещё надо заметить, что есть другие методы лечения тех же лейкозов, есть кровезаменители, широко применяющиеся в клиниках из-за постоянно возрастающей угрозы гепатита и СПИДа, есть прекрасные отечественные разработки — но наша медицина, во-первых, бедна, а, во-вторых, консервативна. (Или наоборот). Отказываясь от крови, свидетели и не помышляют отказываться от любого бескровного лечения. И этот их выбор лишь патентованный провокатор может назвать самоубийственным.
(............)
В христианском мире нет христианства, говорят Свидетели Иеговы. И разве мы не слышим мучительной для нас правды в их словах? “Нас, христиан, теперь миллионы, и мы достаточно никчемны”, — с горечью сказал митрополит Сурожский Антоний (Блюм), исповедующий православие, в сути своей не имеющее ничего общего с православием г-на Дворкина и всех прочих целителей сектантской проказы.
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку] Он лжет, сообщая потрясенному обществу о двухстах пятидесяти тысячах разрушенных сектантами семей. Я позвонил сотруднику Прокуратуры РФ, будто бы располагающему подобными сведениями. Тот отослал меня к профессору Николаю Антоновичу Трофимчуку, заведующему кафедрой религиоведения Академии государственной службы. Профессор ответил, что такой статистики не существует, а Дворкин "выдумывает". Он лжет, обвиняя Свидетелей Иеговы, Общество Сознания Кришны, Церковь объединения, Церковь сайентологии и другие религиозные объединения в преступлениях против личности и государственной безопасности. Ни единого факта, ни одного уголовного дела - лишь убогий и подлый вымысел.
Слухи о сотнях (!) погибших из-за отказа от переливания крови (в том числе и детей) распространяют дворкины. Ничего не попишешь: у них такая работа.
Мариам, и ВАША работа тоже??? Подхватывать грязные слухи и выдавать их под видом достоверной информации?
Надеюсь, вы сами обмануты. А если выполняете заказ СЕКТОДАВОВ, то Бог вам судья...
Форум
